МУКИ ОСВЕНЦИМА
Анина Анна
«Правда всегда остаётся правдой, а ложь становится историей. Молодые должны знать правду и помнить историю такой, какой она является на самом деле», — убежден бывший узник концлагеря, ветеран Великой Отечественной войны Евгений Ковалев.
По словам 87-летнего пенсионера, в лагерь Аушвиц (Освенцим) он попал в конце 1943-го года. «Мне было 14 лет. Я помогал нашим партизанам Красной Армии. Был связным, занимался разведкой, помогал устанавливать взрывчатку, но в мае 43-го нас выследили и я оказался в гестапо, потом в тюрьме в Рудню, следом в Витебске. Уже в августе в вагоне для перевозки скота нас перевезли на запад в Аушвиц», — рассказывает Ковалев.
По пути в Аушвиц заключенных жестоко, до потери сознания избивали, но это было ничто в сравнении с предстоявшими муками. «По приезду в Аушвиц нас всех обрили наголо. Силой, плетьми загнали под холодный душ. Вместо полотенец нам бросали полосатые робы, которые, как позже выяснилось, принадлежали только что расстрелянным заключенным. После присвоения номеров, которые немцы накалывали иголками прямо на кожу, нас отправили в карантин, где каждый день измеряли температуру, чтобы не допустить эпидемий. Те, кто заболевал, из больничного барака «Ревир» попадали прямиком в газовую камеру».
По словам Ковалева, надзиратели издевались над заключенными, как им вздумается: «Нас в любой момент могли избить, ударить, забрать на опыты. Смерть — это было не самое страшное. Каждый день ты сомневался в том, что выживешь. Многие не выдерживали и кончали жизнь самоубийством».
«После карантина я оказался в лагерь Аушвиц-2, также известном как Биркенау или Бжезинка, — в месте, которое и считают «тем самым» Освенцимом», — продолжил свой рассказ бывший узник концлагеря. — Там в бараках содержались сотни тысяч евреев, поляков, русских, цыган, венгров, румын. Постоянно слышались плач и стоны».
«Это был ад на земле, — говорит узник. — Куртки, которые нам выдали, не годились для зимы, еда была отвратительная — гнилая и в количестве недостаточном, чтобы выжить, работая по 11 часов. После работы мы со страхом наблюдали, как дымят трубы крематориев. Ведь они останавливались в сутки лишь на три часа, чтобы заключенные смогли очистить печи. Люди погибали в газовых камерах целыми железнодорожными составами».
Вспомнил Ковалев и момент освобождения из Освенцима: «В день, когда немцы внезапно покинули лагерь, мы увидели капитана, за которым кто-то нес красный флаг, после услышали русскую речь и расплакались…Поляки, венгры, итальянцы, кто мог передвигаться, подходили к нашим военным, обнимали их, хлопали в ладоши, благодарили. От радости все плакали. Все так долго ждали смерти, но случилось чудо».
О том, что творилось в стенах Освенцима, также поведала бывшая узница Аушвиц, ветеран Великой Отечественной войны, живущая в Москве 85-летняя полька Ксения Ольхова: «Я попала в лагерь смерти в возрасте 13 лет. В августе 1944-го меня и мою сестру Лиду немцы схватили в ходе Варшавского восстания. В октябре сестру, маму и меня забрали в Аушвиц».
Несмотря на то, что прошло столько лет, Ольхову до сих пор мучают кошмары: «По ночам я часто просыпаюсь от ужаса. Мне до сих снятся мучения тех дней», — призналась она.
По словам бывшей узницы, детей в лагере использовали как доноров: «Раз в две недели у нас забирали кровь. Для кого кровь, нам не говорили, но ходили слухи, что для опытов. Иногда после такой процедуры соседи по бараку обратно не возвращались. В декабре вместо 30 человек в нашем бараке осталось несколько человек, в том числе я и Лида. Я уже ждала, когда и мы умрем после очередной выемки. Жить не хотелось».
По словам Ольховой, их кормили только утром — «водой с брюквой»: «Женщины-надзирательницы были безжалостнее мужчин, заставляли детей за неповиновение стоять на холоде весь день в летней одежде».
Бывшая заключенная Освенцима рассказала, что вместе с сестрой они пробыли в лагере два месяца: «В конце декабря нас на поезде отправили в трудовую колонию — Нойенгамме. По дороге из-за сильного мороза в неотапливаемых товарных вагонах умерли сотни детей. Мне и сестре повезло выжить и после двух месяцев заключения, в апреле 1945 года мы снова вышли на свободу».
В день освобождения не осталось сил даже на радость: «На улицах кричали: «Победа!». Мы сразу в это не поверили, думали, что нас опять куда-то отправят. Но даже когда я поняла, что свободна, на душе не было никаких чувств, эмоций. Слишком много мучений уже было пережито, — вспоминает Ольхова. — Тогда приехал Красный Крест, умыли нас, переодели, накормили и разделили по национальностям, чтобы потом группами отправить на Родину».
Прибыв в разрушенную Варшаву, сестры нашли свой дом, но маму отыскать не удалось, поэтому они вместе с российскими солдатами отправились в Россию. «В течение 50 лет никто не знал нашу историю. Говорить было слишком опасно, могли забрать в другой лагерь, — поделилась Ольхова. — Я прожила со своим мужем 15 лет, и мой супруг не узнал, кем я являлась на самом деле — ни то, что я полька, ни о том, что мне пришлось пережить».
Через пять лет после освобождения Освенцима Ольхова узнала, что мама погибла в лагере.
«Все это приходилось переживать в себе, но эта горькая правда должна быть известна людям. Нельзя допустить, чтобы правда была скрыта от потомков», — убеждена бывшая узница Освенцима.
Международный день памяти жертв Холокоста — один из поводов вспомнить ужасы былой войны. Ведь несмотря на то, что еще живы те, кто пережил муки Освенцима, польские чиновники делают провокационные заявления, в которых пытаются доказать, что спасение узников Освенцима не является заслугой советских солдат и офицеров.
Источник: www.riafan.ru
